В.И.КЛЕЙМЕНОВ
ЧТО ЖЕ ТАКОЕ СТОИМОСТЬ?
К вопросу субстанции стоимости в теории трудовой стоимости К. Маркса
Часть III
Бывает так, что, когда удаётся найти решение, до того казавшейся неразрешимой проблемы, обнаруживаешь: оно было-то совсем рядом. И думаешь: «что же это я так долго мучился?» Рассказываешь о своём главном открытии, а тебе говорят: «открыл, называется… да это же очевидно». Вот и решение загадки субстанции стоимости из того же ряда – оно очень простое.
Субстанцией стоимости является затраченное при создании продукта труда жизненное время. Не рабочее время, а жизненное (см. ТТТ). То самое, отпущенное человеку природой жизненное время, которое неумолимо убывает и которое, будь оно утрачено, нельзя вернуть. Может показаться, что между жизненным временем и рабочим нет разницы. Проработал час – потратил час жизненного времени. Однако это не так. В течение часа рабочего времени может быть затрачено разное количество жизненного времени. Рассмотрим особенности образования стоимости при более интенсивном труде (или труде, протекающем в более вредных условиях). В этом случае рабочая сила расходуется в большей степени. В результате могут иметь место два варианта событий.
Первый: в ходе воспроизводства рабочая сила постоянно полностью восстанавливается, т.е. большая интенсивность труда не сказывается на продолжительности жизни. В этом случае жизненного времени человек тратит столько же, сколько и при работе в режиме нормальной интенсивности. Но воспроизводство такой рабочей силы требует больших затрат, её стоимость поэтому выше; на новый продукт труда, следовательно, она переносит больше старой стоимости. Иными словами, в суммарные траты по производству продукта или услуги включается больше предшествующих затрат жизненного времени.
Второй: в ходе воспроизводства рабочая сила восстанавливается не полностью. Это означает, что организм человека изнашивается быстрее, и человек проживет меньше, растратив всё своё жизненное время в более короткий срок. Получается, что за час рабочего времени тратится больше, чем час, жизненного времени, т.е. создаётся большая новая стоимость.
А вот в случае более сложного, более квалифицированного труда большая стоимость, производимого им продукта связана только с тем, что более квалифицированная рабочая сила, будучи более дорогой (на её создание в прошлом затрачено больше жизненного времени), переносит на продукт труда больше старой стоимости. Новой стоимости в единицу времени сложный труд создает столько же, сколько простой. Претензии работников квалифицированного труда (так же, как такие же претензии Маркса) на то, что их труд, якобы, создаёт в единицу времени большую новую стоимость, абсолютно безосновательны.
Но для понимания сущности явления под названием «стоимость» не достаточно лишь одной констатации того, что стоимость – это затраты жизненного времени. Нужно понять ещё, почему не всякое расходование жизненного времени рассматривается, как его утрата. Наше объяснение последнего (см. ТТТ) состоит в том, что полагается наличие двух видов деятельности, необходимой и свободной, и разного к ним отношения. От свободной деятельности человек получает удовольствие (следовательно – это не потеря), а от необходимой – нет. Человек хотел бы получить некий эквивалент своему продукту труда не просто потому, что потратил сколько-то жизненного времени на его производство, пусть даже безвозвратно, а потому, что эта трата (работа) для него – «отнятие части от жизни», ограничение возможности для свободной деятельности.
Спрашивается: если решение такое простое, то почему до этого не додумались те же Адам Смит и Карл Маркс? Нет, в зачатке похожие соображения у А. Смита были и они обсуждались К.Марксом. В примечании ко второму изданию первого тома «Капитала» читаем: «А. Смит пишет: «Во все времена и во всех местах одинаковые количества труда имели всегда одинаковую стоимость для рабочего. При обычном состоянии своего здоровья, силы и способностей, при обычной степени искусства и ловкости он всегда должен пожертвовать той же самой долей своего досуга, своей свободы и спокойствия» («Wealth of Nations» v. I, ch. V). С одной стороны, А. Смит смешивает здесь (но не везде) определение стоимости количеством труда, затраченного на производство товара, с определением товарных стоимостей стоимостью самого труда и поэтому старается доказать, что равные количества труда всегда имеют одну и ту же стоимость. С другой стороны, он чувствует, что труд, поскольку он выражается в стоимости товаров, означает лишь затрату рабочей силы, но эту затрату он изображает опять-таки лишь как пожертвование покоем, свободой и счастьем, не видя в этой затрате также и нормальной жизнедеятельности» [28] (выделено мной, В.К.).
Смит, может быть, местами смешивает стоимость товаров со стоимость труда (стоимостью рабочей силы), но не в этом случае. Здесь он имеет в виду не стоимость воспроизводства рабочей силы, а нечто совсем иное – он говорит, что есть две разновидности жизнедеятельности: одну человек предпочитает (это та, которой он жертвует), с другой вынужден мириться. Маркс же своим замечанием о том, что труд есть «нормальная жизнедеятельность», это соображение Смита не принимает.
Теперь коснёмся очень важных особенностей марксового текста. У Маркса стоимость – это, ведь, «вещь в себе», «животное» из гегелевского мира идей. И все эти красивости, вроде «кристаллизованный труд», "как стоимости, все товары суть лишь определенные количества застывшего рабочего времени", и т.д., и т.п., от туда же. Своё гегельянство, имеющее место при изложении теории стоимости Маркс объясняет так: «Мистифицирующую сторону гегелевской диалектики я подверг критике почти 30 лет тому назад, в то время, когда она была ещё в моде. Но как раз в то время, когда я работал над первым томом «Капитала», крикливые, претенциозные и весьма посредственные эпигоны 15, задающие тон в современной образованной Германии, усвоили манеру третировать Гегеля, как некогда, во времена Лессинга, бравый Мозес Мендельсон третировал Спинозу, как «мёртвую собаку». Я поэтому открыто объявил себя учеником этого великого мыслителя и в главе о теории стоимости местами даже кокетничал характерной для Гегеля манерой выражения» [29]. Причина этого идеализма, конечно, не в попытке с помощью кокетства защитить Гегеля, а совсем в другом. Все мы на первоначальных стадиях познания нового невольно – стихийные идеалисты; и поэтому, для объяснения ещё не понятого, прибегаем к разного рода образам, типа гегелевских «вещей в себе». Обычно, по мере овладения материалом, этих «вещей в себе» становится всё меньше и меньше. В пределе их не должно остаться вовсе. То, что у Маркса этих остаточных элементов много, означает лишь, что он не овладел до конца излагаемым материалом. Идеализм – коварная штука. Возьмём, например, наше утверждение: «величина стоимости товара определяется количеством жизненного времени, потраченным при его производстве». Понятно, что мы поправляем Маркса, ставя на место «рабочего времени» «жизненное время». Но при этом можем не заметить, что оставляем в силе другое, не менее важное, утверждение: у товара, мол, есть некое внутреннее свойство – стоимость. А правда в том, что стоимости, как отдельной сущности нет. Просто есть бирка, которую мы прикрепляем к продукту, решив вынести его на рынок. На бирке написано, сколько потребовалось затратить жизненного времени для того, чтобы этот продукт состоялся. Термин же «стоимость» – это просто замена одним словом длинного выражения: «количество жизненного времени, потраченное на производство данного продукта» или «потраченное на оказание данной услуги». И всё, и никакой мистики. Рядом прикрепляем другую бирку с надписью «цена». Цена – это денежное выражение меновой стоимости товара. (Почувствуйте разницу: «величина стоимости товара определяется затратами жизненного времени…» и: стоимость – это количество жизненного времени…». В первом случае мы имеем дело с некоторой сущностью, которую мы должны ещё познать, и как-то уразуметь: а что же это такое? В частности понять, чем определяется её величина. Во втором случае, имеем просто определение понятия стоимость. Во втором случае отпадает необходимость выяснять: «а от чего ещё, кроме затрат жизненного времени, зависит величина стоимости?» Несерьёзными оказываются и утверждения, что никакой стоимости нет вообще, а есть только цена.)
Товарообмен, в ходе которого обмениваются продукты, на производство которых затрачены равные количества жизненного времени, будем называть эквивалентным. Такое определение эквивалентности обмена исходит из невозможности обосновать утверждение: «мой час жизни более значим для меня, чем твой час жизни для тебя». Жизненное время – одинаковая для всех мера всего. При обмене товарами меняется жизнь на жизнь. Но на рынке обмен редко бывает эквивалентным. Меновые стоимости (цены) товаров, разве что случайно, могут совпасть с их стоимостями. Чаще всего они устанавливаются под влиянием других обстоятельств, среди которых особенно важную роль играют монополии разного рода. Но, если обмен осуществляется не по стоимостям, то зачем, спрашивается, такое понятие, как стоимость? А затем, чтобы иметь возможность определить, где и в чью пользу имеет место неэквивалентный обмен. Интересно же.
Теперь можно рассмотреть ещё одно место в «Капитале», где очевидно, что Маркс не понимает, что такое стоимость. Цитируем, часто тиражируемое: «Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда. Так, например, в Англии после введения парового ткацкого станка для превращения данного количества пряжи в ткань требовалась, быть может, лишь половина того труда, который затрачивался на это раньше. Конечно, английский ручной ткач и после того употреблял на это превращение столько же рабочего времени, как прежде, но теперь в продукте его индивидуального рабочего часа была представлена лишь половина общественного рабочего часа, и потому стоимость этого продукта уменьшилась вдвое» [30].
И ещё: «Но действительной стоимостью товара является не его индивидуальная стоимость, а его общественная стоимость, т.е. действительная стоимость измеряется не тем количеством рабочего времени, в которое фактически обошелся товар производителю его в данном отдельном случае, а рабочим временем, общественно необходимым для производства товара» [31].
Маркс отождествляет «необходимое в среднем» и «общественно необходимое» рабочее время. Отсюда проистекает много несуразностей, вроде вот этой: «теперь в продукте его индивидуального рабочего часа была представлена лишь половина общественного рабочего часа, и потому стоимость этого продукта уменьшилась вдвое».
При объяснении того, что тут неверно, будем держать в уме следующее:
1) Рассматриваем только продукты, получившие признание потребителя. Раз признан, значит необходим. Раз необходим продукт, признаны все затраты жизненного времени, пошедшие на его производство. Время, затраченное на производство непризнанного продукта, естественно, было израсходовано зря.
2) Затраты жизненного времени отдельного товаропроизводителя на изготовление потребительной стоимости будем называть индивидуальной стоимостью товара.
3) Сумма реальных затрат жизненного времени всех индивидуальных производителей даёт нам величину времени, общественно необходимого для производства всех продуктов данного рода (естественно, при данных реальных условиях производства).
4) Частное от деления суммарного общественно необходимого времени на количество продукта даёт среднее общественно необходимое время, идущее на производство единицы продукта. Если суммарное время делим на число работников, получаем среднее общественно необходимое время, приходящееся на отдельного работника. Т.е. при этом подсчёте среднего учитываются все индивидуальные затраты жизненного времени.
Теперь разберём пример с ткачами, приводимый Марксом. Сначала общественно необходимые затраты – это сумма всех затрат ткачей работающих вручную. Средние затраты равняются индивидуальным. После того, как часть ткачей стала использовать ткацкие станки, общие общественно необходимые затраты уменьшились вдвое. Т.е. средняя, создаваемая ими, стоимость уменьшилась вдвое. Но при этом по-прежнему все затраты тех ткачей, что продолжают работать вручную, есть часть общественно необходимых затрат; и это так потому, что без них не может появиться часть общественно необходимого продукта. Индивидуальная стоимость продукта ручного труда не изменилась и опять полностью входит в суммарную стоимость продуктов всех ткачей. (Ну, да, можно набрать такое же число ткачей, которые все работают по среднему, и они произведут такое же количество продукта, что и реальные ткачи, с такими же суммарными общественно необходимыми затратами. Ну и что? Какая в этом глубокая мысль?)
В чём же тут путается Маркс? Маркс считает, что цена на созданное ткачами ровна средней стоимости; и поэтому полагает, что, раз «ручные» ткачи обменивают результаты своего труда по этим ценам, то это означает, что стоимость результатов их труда меньше, чем их индивидуальная стоимость. Нет, неверно. Это означает лишь, что они вынуждены обмениваться не эквивалентно и менять свой продукт, на производство которого они потратили определённое количество жизненного времени (индивидуальная стоимость), на продукт, на который другими людьми потрачено меньшее количество жизненного времени. При этом все те производители, чьи индивидуальные затраты ниже средних, тоже произведут неэквивалентный обмен, но уже в свою пользу, получив продукт, на производство которого кому-то потребовалось затратить больше жизненного времени, чем им на производство собственного. Среди них будут и наши «машинные» ткачи.
Но, если цена на продукт ткачей установится равной стоимости продукта «ручных» ткачей, то «ручные» ткачи будут обменивать результаты своего труда эквивалентно затратам своего жизненного времени, т.е. по стоимости. «Машинные» ткачи в этом случае будут, конечно, обменивать свою продукцию ещё более выгодно, но никак не за счёт «ручных» ткачей. А, вот, если цена установится ниже затрат жизненного времени «машинных» ткачей, то неэквивалентность обмена будет уже и не в их пользу. Во всех этих случаях меняется цена, а и индивидуальные, и средние общественно необходимые затраты (стоимости) не меняются. У Маркса же, в его примере, часть стоимости «ручных» ткачей, вообще, куда-то исчезла; а на её место появилась большая стоимость, будто бы, произведённая «машинными» ткачами.
Вернёмся теперь к тому, о чём шла речь в ч.II и кое- что уточним. Сначала по поводу схемы на рис.1. Везде дальше следует считать, что эта схема верна для любого вида труда (т.е. не только для простого, как было в ч.II, но и для сложного тоже), а фигурирующее в ней время – не «рабочее» время, как мы считали раньше, а жизненное время, затраченное работниками при производстве товара. Затем выпишем несколько важных формул, придав некоторым из них более реалистический вид.
Формула стоимости:
w = (c + v) + m, (3.1)
где w, c, v, – стоимость товара, стоимость средств производства и сырья, стоимость рабочей силы соответственно, а m – прибавочная стоимость, она же – и вся вновь созданная стоимость. Если речь идёт о стоимости товара произведённого в течение одного дня, то m равна длительности рабочего дня, с учётом равенства-неравенства часа рабочего времени часу жизненного.
Формула цены:
Ц = (c±δc + v±δv) + p (3.2)
где c±δc и v±δv – это цены, по которым капиталист приобрёл средства производства и рабочую силу. Наличие членов ±δc, ±δv, означает, что цены могут отличаться от соответствующих им стоимостей, как в большую, так и в меньшую сторону. В (3.2) p – это прибыль, определяемая следующим образом:
p = m1 ± m3 (3.3)
где m1 = m – m2 (3.4)
а m1 и m2 – части прибавочной стоимости, достающиеся капиталисту и рабочему соответственно, m3 – приобретаемая или теряемая, в результате неэквивалентного обмена с другими капиталистами, прибавочная стоимость.
Формула реальной нормы прибыли:
Np = p / (c±δc + v±δv) (3.5)
Когда на всех стадиях купли-продажи обмен эквивалентный, δc, δv, m3 равны нулю, формула для цены товара совпадёт с формулой стоимости товара. А формула для нормы прибыли получит вид нормы стоимости:
Np = m / (c + v) (3.6)
В том случае, когда δc, δv, m3 не равны нулю (обмены не эквивалентные), нулю остаются равны суммы ∑±δc, ∑±δv, ∑±m3. Поэтому сумма цен всех товаров (∑Ц) остаётся равной сумме стоимостей всех товаров (∑w):
∑Ц = ∑w (3.7)
А это, в свою очередь, означает, что средняя норма прибыли всегда равняется средней норме прибавочной стоимости:
Npср = ∑p / ∑Ц = ∑m / ∑w (3.8)
И в заключение. Принятие положения «под стоимостью понимаются затраты жизненного времени, потребные для производства товара или услуги» позволяет:
(1) Непротиворечиво объяснить различия в стоимостях, создаваемых простым и сложным трудом.
(2) По новому (т.е. правильно, как я полагаю) выстроить схему образования стоимости и записать формулы стоимости, цены товара, прибыли, норм прибыли.
(3) Более правильно (более точно) определить принцип эквивалентности обмена товарами и услугами.
Последнее позволяет предположить, что убеждение в том, что рыночные цены должны тяготеть к стоимостям, порождено подкупающей простотой (справедливостью) самого принципа эквивалентности.
ЛИТЕРАТУРА. 28. К. Маркс, "Капитал", Госполитиздат, 1949г, том 1, стр. 53. 29. К. Маркс, "Капитал", Госполитиздат, 1949г, том 1, стр. 19. 30. К. Маркс, "Капитал", Госполитиздат, 1949г, том 1, стр. 45. 31. К. Маркс, "Капитал", Госполитиздат, 1949г, том 1, стр. 323.